Может в комнату ? Уже все вещи успею разложить, пока тут наберётся нужный состав… Вытворить задуманное было проще простого, но не красиво всё ж покидать зал сейчас. Заниматься психоанализом присутствующих было лень, к тому ж энтузиазм испарился куда-то. Поохотится на гостей , было бы слишком грубым жестом , со стороны педагога охотника. Стало быть, нужно придумать человеческий вариант скоротать время, что не означает хуже. Слегка оттолкнувшись пальцами то края сцены, Александра резко поднялась. Дошагать до местечка, отведённого учителям, было совсем недалеко. Навернув полукруг около самого стола, она решила присесть подальше от всех, потому что уже была удачно рождена и успешно вынашивалась идейка, чем занять свою больную голову. Спокойно опустившись на стул, Эльклер мигом достала дорожную книгу. Аккуратно отвернув страницу, заблаговременно помеченную закладкой, девушка удалилась в обилие строк. Тем более оставалось прочесть совсем каплю, последнюю главу, где развернулось самое волнующее. Через минуту Алекс, вжившись в роль главной героини, уже сама в подсознании медленно преодолевала ступеньку за ступенькой извитой винтовой лестницы, сметая вековую пыль высокой башни подолом пышного кружевного дворянского платья. Звуки будто ожили, стали реальными, пробивались и вторили отголосками эха в голове, затмевая посторонний шум бесед в зале. Особенно отличился полуночный свист ветра, который напоминал тоскливую мелодию, что, возможно, некогда срывалась из уст какого-нибудь барда в забытой таверне. Тонкая почти прозрачная тюль в распахнутых окнах еле скрывала тусклое серебро лунного сиянья. Но глаза устремлены вперёд, а эмоции смешались в неразборчивый коктейль противоположных чувств. Пальцы сжимают стебель белой розы, которая всё больше впитывает алый оттенок привнесённый нечастыми каплями крови, слетающими с уголка дрожащих губ. Нежную кожу всё больше пронзают безжалостные своей остротой шипы, но этой боли не затмить ту, что засела внутри. Разум диктует: во что бы то ни стало нужно дойти, добраться до вершины башни, чтоб посмотреть в глаза ей… Но жгучий яд, всё глубже растекающийся по жилкам не подыгрывает этому, заливает своей отравой даже мысли. Всё мутнеет и картинка плывёт, будто глаза затекли слезами. Ещё чуть-чуть и я буду с тобой, потерпи, дождись… Кисть слабеет и больше нет мочи хвататься из последних сил за невысокие перила. Да и стоит ли?.. Что докажет убийце наполненный ненавистью и горечью отчаянный взгляд жертвы? Лишь удовольствием наполнит чашу её алчности и гордыни. Лучше поскорей шагнуть туда, где ждёт он, в сонную бездну, в вечную пустоту. Ресницы завершающий раз вспорхнули ввысь, чтобы впечатать в памяти последнюю картинку темнеющего небосвода и подмигивающих мерцанием звёзд, что хранят наши секреты и мечты. Теперь можно навсегда со всех оставшихся крупиц сил зажмурить глаза и отклониться назад, по инерции перегибая тело через перила. И лететь с десятиэтажной высоты. Тленно и неумело, впитывая в себя чувство легкости лишь на мгновенье, но красиво и свободно, обретая долгожданный покой. А потом ощутить всем телом, каждой клеточкой последний в своей жизни жестокий удар и навсегда распрощаться с этим ненавистным словом. Так перед нами ещё один маленький великолепный, бескрайний, светлый мирок исчез… Остались лишь полыхать в застывающей крови разлетевшиеся в стороны лепестки на мраморном полу.
В этот момент вервольф отвлеклась от прочтения. Что-то заставило её устремить пронзительный взгляд в сумрак, сохраняемый плотным занавесом сцены. Она застыла в гробовом молчании и оцепенении, застыло всё внутри. Почти недвижимо поймав поток воздуха губами, словно рыба, книга была закрыта и убрана на край стола. Она любила читать, но редко, и обычно покойной сестре, от чего сейчас и сковано было тело, от этого и заныло сердце. Но сила воли подавила сумрак и тьму, сменив смятение холодным, и пустым взглядом.

Голос Сенри звучал тихо, но не настолько тихо, чтобы Рима не смогла расслышать его слова и извиняющиеся нотки в них. Оправдывается? Но зачем?... В последнее время аристократке упорно казалось, что он старается избегать ее общества. Были ли у него на то свои причины или все дело в ней самой, скрывавшей историю с письмом от информатора Луки, вампирша не знала, но отчуждение со стороны Шики причиняло боль. На секунду Тойю охватил панический ужас, ей почудилось будто земля ушла из-под ног, и теперь она падает в бездну, простирающуюся на много километров вниз. Девушка зажмурилась, чтобы сохранить равновесие, а когда открыла глаза - на бледном личике снова царило мнимое спокойствие, ведь она в совершенстве контролировала свою мимику. Незачем всем присутствующим знать, о чем она думает. Ее душа - не открытая книга, а увесистый фолиант в стальной обложке на замке.
Тойя украдкой посмотрела на парня, гадая успел ли он заметить ее беспокойство, но нет... Во взгляде вампира ничего кроме вселенской усталости не читалось. Если он и уловил перемены, произошедшие в собеседнице, то виду не подал. Риме стало совсем неуютно и она чуть поежилась, якобы от холода.
- Если Вы пригласите свою даму на танец, она не откажет Вам в этом удовольствии, - чуть обижено протянула рыжеволосая "Алиса", - Хотя бы ради приличия, - добавила она.
Этикет, и вправду, требовал от них хотя бы одного танца, дабы не показать всем присутствующим свое пренебрежение всеобщим ликованием. Шики почти обреченно подал ей руку, и они прошли на середину зала. Плавная музыка, льющаяся из колонок, подсказывала вальсирующим верные движения, но большинство пар все равно умудрялись топать, как слоны, поочередно отдавливая ноги своим бедным партнерам. Но ни к Сенри, ни к Риме это не относилось, как и большинство аристократов, оба были прекрасными танцорами. Они кружились легко и непринужденно, точно угадывая жесты  друг друга. Шики уверенно вел послушную Риму между пышных дамских юбок и лакированных мужских ботинок. На долю секунды нос аристократки уловил искристый аромат с пряными нотками, и в памяти отчего-то сразу же всплыла Ширабуки Сара. Девушка сильнее сжала плечо своего партнера. Слишком уж он привязан к Такуме, а тот, в свою очередь, подобострастно восторгается этой чистокровной. На чью сторону встанет Сенри, когда начнется, а начнется она точно, война? Поддержит своих кузенов Куран или вслед за Ичиджоу примет покровительство Ширабуки? А она сама? Что будет делать Рима, если они окажутся по разные стороны баррикад? Пойдет ли она против того, кто ей дороже всех на свете? Дороже всех... Но распространяются ли эти слова на долг? Нет, нет, слишком много мыслей. Еще ничего не случилось.
Музыка стихла и тут же возобновилась другой мелодией. Воспользовавшись заминкой Шики, "Алиса", не отнимая своей ладони от его руки, потянула его на балкон, коротко пояснив:
- У меня кружится голова.

К Александре Эльклер

Ощущение, что помещение, в котором происходило главное действие бала, было не залой, а огромным желудком с тысячей мелких. Они словно орали от жажды – раздирали слух Лероя. Он всегда ощущал голодного вампира, но когда их было столько… Он еле сдерживался, чтобы не ударить кулаком в стену.  Неприятно, но преодолимо. Правда морда лица Зиммерманна сейчас приобрела ещё более агрессивное выражение, а в глаза  ему вообще лучше не смотреть…
Чувство, что назревает новая буря, не покидало его. Мысленно, посчитав окружающих, охотник пришёл к выводу, что вампиров слишком много. «Не понимаю я Кросса, не понимаю.. Собрать такое количество вампиров  и людей в одном помещении… Это как положить лакомый кусок свежего  мяса перед волчьей норой…Хотя, академия своего рода и так сама по себе словно приманка…»
Задумавшись, охотник натыкается на одного из вампиров-родителей, благо вестибулярный аппарат держит его. Уговор с директором «не нападать на вампиров на территории академии без крайней необходимости» так же сдерживает, но не сильно. Высокий вампир, заметив Лероя, ухмыляется так, что видны его клыки. Зиммерманн, уставившись на вампирскую грудную клетку, видит как сквозь неё – сердце, сосуды, качающие не свою кровь. «А этот довольно сытый…даже по  взгляду видно..»   
Как-то наигранно, инферно извиняется и спешит ретироваться с дороги охотника, явно настроенного на агрессию «Чёртов кровосос…» Мимо проходят Кураны, покидающие только начавшийся маскарад, чем приводят охотника в удивление.
«…Самый главный пацифист покидает поле боя? И даже свою спутницу уводит…Ну однозначно не просто так…» В очередной раз Рой убеждается, что надо быть максимально начеку. И не только ему, но и всем остальным охотникам, присутствующим в  академии…
В этот момент Шакал краем глаза  замечает Кирию, который, расставшись с Кохейри, быстрым шагом покидает зал. В какой-то момент, у Роя возникает желание проследовать за ним и вернуть в зал, чтобы чёрт побери, следил за пиявками!  Но, оглянувшись на этот ад, кишащий вампирами, он остаётся. Продолжив блуждать по залу, охотник не переставал приглядываться к каждому движению, к каждому шороху или постороннему звуку.
Дойдя до конца стены, Шакал взглядом натыкается на  глаза цвета лазури – они вспыхнули, зажглись яркими звёздами и в момент погасли, словно в них погасла чья-то жизнь...
-Александра...-подойдя к стулу сзади, где сидела знакомая,  Лерой зашёл слева и наклонился, прослеживая траекторию взгляда девушки. Её острый взор был устремлён куда-то в пустоту, и выражал всю бесконечность вселенной.  Она не отвечала.  Охотник локтями опёрся о спинку её стула, тем самым максимально приблизившись к уху. Мочка, удивительно ровная и красивая мочка Эльклер пульсировала. О чем это говорит?...
– Напряжена? – прохрипел Зиммерманн. – Лично мне не нравится вооон та чистокровная, переодетая в мужчину.  – он незаметно указал пальцем на танцующую пару. - Того и гляди сожрёт нашу бабулю- библиотекаря…  - поднявшись, он встал перед девушкой. – Я не виртуоз по части танцев, но всё-таки приглашаю вас, мадемуазель… - довольно непредсказуемый  и даже странный шаг со стороны Зиммерманна – он всегда славился своей нелюбовью к общественным мероприятиям, тем более к танцам. И даже для тех, кто мало знал его, по одному виду охотника можно было сказать, что он явно не любитель...
Мысленно, он извинился перед молодой преподавательницей за то, что очень скоро у неё будут жутко болеть ноги,  и протянул ей руку.

К Kaname Kuran

Ночь была волшебной, хотя трудно представить, чтобы такая дата календаря ничем не отличалась от остальных. Новый год всегда был пропитан магией и таинственностью. Вот и сейчас, стоя на улице с самым дорогим для нее человеком, Юуки вдыхала свежий воздух, ощущая как наполняются легкие. Ей совсем не было холодно, но брат все же накинул на девушку свой пиджак. Шатенка лишь улыбнулась Как всегда галантен с нежностью подумала девушка. Он всегда заботился о младшей Куран, с самого детства защищал от всего. Никто, наверное, не смог бы похвастаться, что с ним Канаме был более терпелив, нежен и заботлив, чем с чистокровной принцессой. Она была безгранично благодарна ему и знала, что единственное, что она могла бы для него сделать - это быть хорошей девочкой и не подвергать себя опасности. Только вот вся загвоздка в том, что она была даже не магнитом для неприятностей, а самой большой неприятностью для всей расы вампиров. Ничего не умеющая принцесса, которой вечно нужна помощь и защита, это так тяготило Юуки, чистокровная пыталась хоть чему нибудь научиться, но это было трудно, ведь она до сих пор цеплялась за прошлую, потерянную человеческую жизнь. Никто из вампиров не был до этого человеком и никто из них никогда не поймет девушку, как это сложно терять часть себя. Словно очнувшись от размышлений Куран слегка нахмурилась.
- Онии-сама, но я уверена, я не узнаю ничего до последнего момента! Позволь мне вам помочь... мучительно пролепетала девушка, чувствуя как на щеках вспыхивает румянец. Аллеи были потрясающе красивы, ректор Кросс явно не пожалел сил, чтобы праздник удался. В глазах принцессы вновь заплясал огонек - Красиво правда? улыбаясь, оглядывалась она. Сильнее прижав к себе ткань пиджака девушка почувствовала аромат. Глубоко вздохнув она вновь улыбнулась - Канаме-сама...

Свежий воздух ударил в лицо упругой волной и тут же запутался в рыжих волосах, слегка спутав золотистые локоны. Облегчение Римы было почти осязаемым: она глубоко вдохнула столь желанную прохалду, однако дыхание ее все же было прерывистым - то ли от усталости, то ли от переживаний.
Голос Шики заставил ее вздрогнуть. Девушка немного рассеянно оглянулась на вампира, осознавая, что все еще держит его руку в своей маленькой ладошке. Сделав вид, что хочет поправить прическу, она, наконец, сделала над собой усилие и разжала пальцы. Жест этот, отчего-то дался аристократке с трудом: ей казалось она теряет какое-то очень важное связующее звено. Нить, объединяющую ее с Сенри.
- Я... - Рима запнулась, "Что я? Я хочу оградить тебя от междоусобиц чистокровных?" - нужные слова все никак не желали находиться. Отец Шики - Куран Ридо; Канаме-сама и принцесса Юки приходятся ему кузенами; ближайший друг, Ичиджоу Такума, как-то связан с Ширабуки. Сам не зная того, Сенри по горло увяз в этой трясине, зовущейся "борьбой за власть". Вот только пока короли играют в свои войнушки - их пешки запросто могут лишиться головы. "Нет, я не позволю использовать его, как расходный материал!" - с некоторым ожесточением подумала Тойя, злясь на себя за свой страх. Что еще хуже - ее опасения имели вполне твердые основания: белокурая королева действовала довольно открыто и агрессивно, ее оппонент тоже известен своими талантами к политическим играм. Аристократы фактически разделились на два фронта, причем клан Тойя поддерживал вовсе не Куранов. Может ли Рима идти против собственной родни? Должна ли противиться Сенри, если он откажется от своих родственников? Как ни крути - один из них все равно окажется перебежчиком: она - встав на сторону президента Ночного класса, он - предав его. Страшно... "страшно..." 
- Шики, эти новые таблетки, - ты их уже пробовал? Говорят, дрянь редкостная, а ты известен своей любовью к вредной пище... - неожиданно поинтересовалась "Алиса", борясь с желанием выложить всю правду про их происхождение, - "Нет... Нельзя!, - Возьми мои, - вампирша высунула из маленького кармашка на фартуке коробочку с препаратом старого образца и протянула парню, - Только не перепутай, - назидательно прибавила она.

Трам-пам-пам, трам-пам-пам... Музыка гремела со всех сторон. Как же сильно она отличалась от той, что звучала на собраниях вампиров. Да и не принято там танцевать... там были танцы совсем другого рода: заговоры, сделки, политические союзы - смрадное море, в котором они вынуждены плавать. Почему-то Саре вспомнился тот бал, на котором глава клана Айдо предложил свою дочь Канаме-сама. Как же засуетились тогда остальные…
Ах да, как же она могла забыть? Вечер, тот самый, на котором Куран показал вампирам свою принцессу, именно тогда Сара впервые решилась напасть на чистокровного. Хотя это произошло  совсем недавно... и, в тоже время многое изменилось с тех пор. Оури... кажется, она до сих пор чувствует вкус его крови на своих губах...
И сегодняшний вечер. Такой легкий, даже... прозрачный. Ученики и преподаватели, дети и взрослые, люди и вампиры... как же сегодняшнее действо отличается от того, что чистокровной доводилось видеть раньше.Она посмотрела на свою партнершу, кажется, та и не подозревала от истинной природе своего кавалера:
- Мадам, как вам сегодняшний вечер? - казалось бы, банальный и ничего не значащий вопрос. Как раз для банального и ничего не значащего вечера.  Если бы я была человеком, то выглядела бы как она? Нет, наверное, от меня уже остался бы только прах, -  промелькнула эта мысль в голове Ширабуки.
Музыка продолжала играть, пары кружиться в вальсе, а рядом... рядом мелькали хорошо знакомые лица. Сара с интересом проводила взглядом пару из свиты Курана. Она знала их имена, но сейчас они  не имели для нее значения. Пешки на доске, пешки, не имеющие права на имена, мнения... собственную волю. Именно к этому выводу приходит Ширабуки, но таков и Куран. Они не так уж и отличаются, разве что обертки разные, но суть одна. Чистокровная вновь бросила взгляд на танцующую пару: Подавляющее присутствие Канаме-сама ощущается до сих пор. Как же это раздражает. Бедные, бедные мотыльки, привлеченные огнём, они ведь не знают, что им суждено сгореть в этом прекрасном ярком пламени... Но разве такая смерть не лучше чем спокойная жизнь во тьме? - Ширабуки слегка скривила губы, но уже через секунду на её лице расцвела широкая улыбка. Как же забавно было осознавать, что пока благородные охотники пытаются защитить людей от несуществующей опасности на этом балу, пока они бросают на них свои подозрительные взгляды и проверяют хорошо ли выходит оружие из кобуры или ножен, где - то там за территорией академии, творятся гораздо более важные вещи. Как медленно, но неотвратимо расползается её паутина, которая, в конце - концов, поглотит и их, с глупыми идеалами, тщеславием и ощущением собственной  правоты. Никто из  них не нужен ей... Лишь один, один ребенок, созданный  Кураном. Ребенок, который может выбрать любую из сторон. И её, ту бабочку, красивую бабочку…

В Академии Кросс было довольно многолюдно. Хотя, как иначе в подобном месте с подобной тематикой и по подобному случаю? Еще снаружи можно было заметить, что помещение забито целиком, а гости все подъезжали и подтягивались.
Елена была в их числе.
Спросите – и что она там забыла? А вот черти ее знают, хотя даже те изрядно бы поломали себе головы, дабы прийти к какому-то разумному выводу.
Довольно странным было вмешательство хозяина во всю эту историю. Слишком громкое имя было у этого бала, чтобы о нем не слышать, однако вампиреныш-таки упомянул о нем. Это было как минимум странно и подозрительно. Хотел поиздеваться? Увидеть мучение на ее лице при упоминании одного имени? Что ж, ему это удалось. Воспоминания прошлой жизни захлестнули с головой, когда казалось, что все они остались далеко позади. А мысль о возможной встрече вселила надежду. Тогда все это не казалось столь безумным, как сейчас, когда стоишь перед широким крыльцом, ведущим во весь этот хаос.
По такому случаю пришлось даже приодеться. Цирк, честное слово. Только клоунский нос заменяла миниатюрная маска с перьями на одной стороне, хорошо сочетающаяся с платьем цвета глубин океана. Не сказать, чтобы после превращения вкусы Елены претерпели сильных изменений, они были, но в основном проявлялись во внешних и внутренних ее качествах. Не смотря на то, что она уже давно перестала случайно сносить косяки или выдергивать ручки в дверях, зверь внутри, став частью ее самой, часто давал о себе знать.
Поднимаясь по лестнице к высоким широким дверям, Елена завидела два силуэта, стоящие по бокам от входа в помещение. Они не смотрели на девушку, однако проходя мимо них, она испытывала напряжение и настороженность.  Все же, вампир класса D был далеко не первым и желанным гостем в списке приглашенных. Что-то нечеловеческое в ней напряглось, готовясь в случае чего увернуться, а затем наброситься и растерзать.
«Та-а-ак», - тряхнув головой, Елена заставила себя успокоиться, - «это не дело. Сегодня никаких драк и крови. Особенно крови»
В первую очередь – никакой крови! Пусть бывшая охотница уже лучше контролировала себя, но не стоит дразнить ту мерзость, что засела в ней. Спустя столько времени не хотелось показаться ему такой, какой она была в первые месяцы после превращения. Хотелось дать ему понять, что она все тот же человек, с теми же чувствами и эмоциями, что и раньше.
Но изменило бы это что-нибудь? «Скажи себе честно, Елена – ты просто хочешь вернуть то время, когда вы были вместе». А что, разве это не очевидно? Да, черт побери, хотела! Какая бы не была эта жизнь, девушка хотела вернуться в те счастливые дни, в которых она была человеком, где они был вместе.
Но что он скажет, увидев ее? «Здравствуй, дорогая, неплохо выглядишь»? А затем отправит вполне ожидаемую пулю в лоб. Ох, лучше бы он  сделал это еще тогда, не стоило бы сейчас позориться…
А народу и, правда, было с излишком. Запахи смешивались, и нельзя было разобрать, кто здесь человек, кто вампир, а кто…еще кто-нибудь.  Стоило только надеяться на то, что сложности в распознании были не только у Елены.
Она подошла к столу и взяла с него бокал шампанского. Про себя рассмеялась, представив недовольного Зиммермана, сокрушающегося при виде напитков и орущего «бабское пойло!».
Стоило ли спустя столько лет ворошить прошлое? И почему она стала сначала делать, а потом думать? Может, пока не поздно, стоило скорей покинуть это место? Пока она не увидела его, а он не встретил ее.
Да, это было бы лучше всего. Жаль, что она не поняла этого до того, как нарядилась для этого маскарада. У них нет будущего, и сейчас она стала сомневаться – а было ли вообще? С самого начала они были слишком разными,  сейчас же они абсолютные противоположности. Из-за этого ли притяжение настолько ощутимо?
Она взялась за подол платья и направилась к выходу через всю толпу. И замерла, уставившись вперед. Сердце провалилось куда-то в каблуки, музыка, покрывающая весь зал чудесным звучанием, казалось, оборвалась в один миг. И люди вокруг исчезли. Был лишь только один и, безусловно, он. Не нужно было никакого вампирского чутья или зрения.
«А ему идет костюм…» - Первой была мысль. Только вот…какого черта его рука лежит на талии какой-то лахудры?

Хорошо было то, что волнение и страх ушли. Перестали дрожать коленки, и сердце судорожно не билось о ребра. Казалось, оно просто остановилось на время, и то, что она вампир, никакой роли не играло. Взгляд охладел, губы превратились в одну тонкую линию, а руки медленно сжимали бокал шампанского, который она второпях даже забыла поставить на место. Елена не рассчитала сил, и тот раскололся у нее в ладонях, напиток потек по рукам и вылился на пол. Со стороны послышались удивленные голоса, но девушка их просто проигнорировала.
Хотелось сломать что-нибудь еще и побольше. Шея охотника подходила для этого как нельзя лучше.
-«Ну, Зиммерман…Какой там Шакал? Кабель!»
Наверное, стоило этот момент запечатлеть. Чего только стоило выражение лица Лероя в этот момент. Растерянность вперемешку с удивлением медленно превращающиеся в злость. Елена даже немного ликовала из-за того, что ее появление вызвало у него столько эмоций. Хотя бы он не остался безразличен к ней, уже какой-никакой плюс.
Однако все позитивное настроение в этой ситуации перекрывала нечеловеческая злость вампирши, идущей прямиком к объекту своей ненависти. Уронив осколки бокала на пол и перешагнув через них, она пошла сквозь толпу к удирающему Зиммерману.
«Беги-беги. Но знаешь же, что от судьбы не уйдешь, как не пытайся»  
Тяжела женская доля…Ждешь их, ночами о них думаешь, слезы льешь, скучаешь, а они спокойненько себе танцульки с левыми дамами танцуют. Елена в другой жизни и в другой ситуации просто бы развернулась и ушла куда подальше. Но не сейчас. Когда прожила с этим…человеком пять лет и когда зверюга внутри была готова порвать его на части. Пусть даже здесь на глазах у n-ного количества охотников и старших вампиров, которые потом от нее самой не оставят и мокрого пятна. Однако Зиммерман решил не усугублять ситуацию и дал деру из зала. Хорошо. Захотел решить это тет-а-тет  - пожалуйста. Перед смертью каждый имеет право на последнее желание.
Девушка вышла следом в широкий коридор и почувствовала, как свежий воздух сдавил легкие. В зале посреди такой толпы было невозможно вздохнуть свободно, но снаружи воздух был холодный и бодрящий. В голове немного прояснилось, освежающий мороз, словно умерил ее пыл. Однако ускоренные шаги вереди напомнили вампирше о ее охоте, и она двинулась следом, шелестя подолом платья и стуча каблучками.
В итоге охотник остановился в каком-то безлюдном саду, и раздраженно задал вполне ожидаемый вопрос. Елена остановилась позади, скрестив руки на груди и «встав в позу». Стараясь принять вид холодной леди-вамп, она прожигала его взглядом и нарочито молчала. Пущай себе злится, стучит по деревянному стволу, волосы рвет, рычит. Пусть. Пусть почувствует хотя бы долю того, что испытала она, увидев его с другой.
Елена чувствовала себя малолетней влюбленной дурочкой, которая по вечерам роняла слезы на фотографию возлюбленного, абсолютно безразличного к ее персоне. Глупо. Низко. Жалко.
Чертов Зиммерман! Чертова судьба, которая свела их вместе! Катись все оно в преисподнюю!
Однако было глупо так прийти сюда и молчать. Пускай желание подразнить охотника было велико, но нужно было что-то ответить, желательно что-то обидное, колкое и безразличное.  По-крайней мере, хотя бы попытаться.
-Да вот, знаешь, сидела я как-то долгим вампирским вечерком и думала, чем бы занять свою бессмертную душонку? И тут на тебе – бал маскарад! Негоже взрослой женщине встречать Новый Год в одиночестве, вот и решила повеселиться. А тут, смотрю, и бывший мой тоже зря времени не теряет – ухлестывает за какой-то кралей.
Все волнение и трепетное ожидание встречи словно стерли из памяти. Единственным желанием было закопать Зиммермана под какой-нибудь клумбочкой и свалить уже из этого места. Елена уже сто раз успела пожалеть о том, что вообще заявилась сюда.

…Была ли она прошлым? Канула ли  в воспоминания, что покрылись столетним слоем пыли? Зиммерманн и сам в это не верил. Ведь мысли, какими они не были, эта его злость и ненависть ко всем нелюдям да и к существам человеческим, его отрешённость… эта женщина была причиной всему. И, возможно даже, причиной чтобы продолжать свою никчёмную жизнь. Глупая бездарная надежда сопровождала его. А может всё-таки кто-то придумает противоядие? Зелье, что вернёт в неё  человека? И станет она прежней, и будут жить они как жили раньше. И плевать будет на весь мир и на всех.
Но продолжая убивать, он понимал что она уже не будет какой была когда-то. Что вампирская сущность полностью сожрёт её, рано или поздно, как она поглощает всех, кто некогда был обращён.
Они не виделись больше года, но их последняя встреча произошла будто вчера. Он помнил всё и всё забыл одновременно. Болевые ощущения от воспоминаний –это единственная боль, которую не мог выносить охотник. Хоть ногти ему вырывай – по сравнению с тем, что они не вместе, это  казалось пустяком. Поэтому он забыл всё. Но почти каждую ночь она приходила к нему в видениях, стоило только прикрыть глаза. Даже когда он был безумно пьян и не контролировал ни мысли, ни действия, её образ не оставлял его.
…А ведь он так рассчитывал, что его вопрос, брошенный в пустоту, останется без ответа. Что ему всё это показалось, что она как и в его снах, просто проскользнёт как мираж и исчезнет во мраке.
Однако, Елена –вампирша, всё-таки не изменяла своим человеческим  привычкам. Настырная девчонка, коей считал её Зиммерманн, всё же пошла вслед за ним и  после некоторого молчания дала ответ. Да ещё и какой… Но Рой знал, что она не умеет притворяться. Она могла обмануть кого угодно, только не его.
Ухмылка. Острый взгляд, проскользнувший с самого низа её платья и выше,  прямо в глаза. Видеть её настоящая пытка. Но Лерой ведь мазохист. Он оттолкнулся от дерева и, хрустя ботинками по снегу, стал медленно надвигаться на неё. «Решила поиграться? Ну-ну..»
-Хах! Ревнуешь? Как это мило с твоей стороны! – в тоне не меньше желчи. –Что, неужто твой хозяин отпустил свою верную собачку на воооолю?- и гаденько протянуть в конце, ну как же без этого! Выразить всё своё отвращение, ненависть. И ревность, в том числе. Ведь всё это время она была с другим. Ни один не устоит в присутствии такой красотки, даже вампир. Лерой уже и сам стал сомневаться, сможет ли он  сдержаться и..не попытаться убить её. В очередной раз…

Её глаза цвета северного неба вспыхнули. О чём она думала в этот момент?...
Видя её реакцию, Лерой всё приближался  к ней своей фирменной походкой «вразвалочку». Наглый, беспардонный тип… он продолжал ухмыляться. Он смотрел на неё как голодный волк на овечку.  Выглядела она сногсшибательно – шикарное платье, маска, волосы… с той Еленой, что только превратилась в вампира  и жаждала крови она не имела ничего общего. Даже наоборот – пред ним предстала дама из светского общества. В этот момент пронеслась мысль – а что, если ей и так хорошо? Наверняка её хозяин балует свою красивую игрушку и она ничем не обременена…
И тут же рядом -Зиммерманн – не особо бритый и не сильно ухоженный, после стычки с Зеро обёрнутый в пояс под рубахой для укрепления сломанных рёбер.
Они всегда были слишком разными, даже сейчас, когда её вполне можно назвать прекрасным монстром. И как она могла полюбить такого? Возможно, Боги совершили ошибку, устроив им некогда встречу. Но уже было поздно что-либо менять.
Охотник продолжал играть с  искушением – он подошёл к девушке слишком близко, почти вплотную. Дистанция академии Кросс «человек-вампир» была стёрта в считанные секунды.  Левой рукой он обхватил  талию  Елены и максимально приблизил её тонкое тело к себе.
Нырнуть в холодные озёра её глаз, не моргая, отвлечь от действий правой руки. Низким полу-шёпотом обжечь лицо
-Ты хотела сказать- «Не провоцируй влюблённую женщину?» - при этом непременно красиво, совсем слегка наклониться вместе с ней вниз, как при «голливудском поцелуе». Незаметно выхватить из-за пазухи пистолет, и прислонить дуло к её бедру. Но в ту же секунду, еле удержавшись от поцелуя, стать собой-небриой брутальной сволочью. Снова оскалившись, прохрипеть -  А то что!?  - демонстративно кинуть взгляд на пушку, чтобы была осторожнее. Ну так, на всякий случай…

Его снова прошиб озноб. Может, слабость после многочисленных приключений на задницу давала о себе знать, или.. слабость перед сильно любимой и настолько же ненавистной женщиной призывала его сдаться, проиграть эту битву. Но они давно потерпели поражение, причём оба. Любовь-это битва, заранее проигранная.
Она очень крепко вцепилась в рубашку Лероя, словно в последний раз.  Хотя, как показывала практика, каждый последний раз –для этой парочки первый и наоборот. Всё никак у людей, но людьми что одну, что второго назвать было сложно.
Как истинная хищница, вампирша рассмеялась, показывая свои зубки. Её лицо исказилось, что показалось Зиммерманну просто отвратительным. Так, что ему сразу же захотелось скрутить её тонкую шейку. Желание убить плавно перелилось в желание изнасиловать, прямо здесь, на снежном покрове академии. Словно слыша мысли охотника, девушка захватила его ногой, отчего они прижались друг к другу сильнее. Рой ощутил, как рёбра заныли внутри, немного поморщился. Однако, старался не выдавать своих слабостей. Ведь никакая боль физическая, не причинит ему больших страданий, чем боль, которую она нанесла ему ещё очень давно. Успев не только предать, но  и умереть при этом.
Конечно, он знал, что эта стервочка с ангельским лицом прячет там… Но наличие какого-либо оружия было странным, ведь теперь в этом не было необходимости.
-Так заводит, когда  ты называешь меня по фамилии… - очередная пошлость-колкость не заставила себя ждать.  Но лицо охотника приобрело серьёзное выражение, что бывало крайне редко.
Дуло её пистолета было холодным. Сразу стало понятно, что она давно им не пользовалась. «Пади, заржавел уже.» Шакал самодовольно хмыкнул. А что, если...
Не отпуская девушку из оков, он неряшливо отбросил свою пушку метра на два от цели. Освободившейся  рукой положил свою горячую ладонь на крепко сомкнутые пальцы Елены, что так рьяно лежали на рукоятке. Применив некоторое усилие,  схватил приставленный к собственному же боку пистолет, не отпуская сжатой на нём тонкой кисти девушки и  направил его прямо в центр своей грудной клетки.
-Ну давай же… - его хриплый шёпот можно было еле услышать – сделай этот момент воистину романтичным!

А он так хотел, чтобы она  выстрелила. Одно движение, с силой сдавленный курок. И всё. Пустота. Такая манящая, многообещающая. В один миг решившая все твои проблемы и гарантирующая вечный покой. Умереть у любимой женщины на руках  – ну разве это не красиво? Более того- умереть от её же рук. Зиммерманн давно решил, что только ей он позволит убить себя. Ведь в остальных случаях, у охотника всё никак не удавалось отправиться на тот свет. Поэтому, Елена являлась идеальным решением. Однако, он всё же не учёл тот вариант развития событий, что вампирша, даже ненавидя его, этого не сделает.
Что и случилось. Однако, она не упустила возможности, и нежно коснувшись носиком шеи Лероя, яростно вцепилась клыками в  его плоть. Он мог бы запросто оттолкнуть её, даже отшвырнуть. Но Зиммерманн наоборот плотнее встал к ней, чтобы она насытилась.  Мягко коснулся её затылка и плотнее прижал голову к шее. «Удивительно, как ты до сих пор не отравилась ещё…» только и подумал он. Хотя наверное глупым было так думать. За всё это время, кровь её хозяина перекрыла вкус крови Зиммерманна. И Елена забыла о ней.
С возрастающей ревностью в унисон возрастал и голод Елены. Охотник заметил, как её глаза стали ещё ярче гореть пламенем, что зверь внутри был сильнее неё.  Шакал снова  вспомнил о Зеро. Столь разными могут быть, казалось бы почти одинаковые  вампиры и судьбы прошлых охотников. И как диаметрально противоположно может быть их отношение к вампирской сущности. Один борется с ней и даже побеждает, а другая просто приняла её как данность. От осознания того, что всё-таки человек делает выбор, бороться или проиграть, Зиммерманн приходит в бешенство. Захотелось заорать, спросить, почему чёрт возьми, ты  выбрала не ту сторону. Но в этот момент Елена, видимо почувствовав, что температура  в заснеженном саду слишком  накалена, отстраняется. Несмотря на  свой гнев, Лерой с трудом отпускает её.
Проследив за взглядом девушки, он понимает её смятение, и возможно, даже страх. Человек, нет, даже хуже – ученица академии в засаде. Наблюдает за ними, наверняка  она слышала многое… В этот момент Рой даже представить не мог, что будет, если девушка примет эту картинку не как баловство или обычные разборки бывших возлюбленных. На себя Зиммерманну было плевать, но секрет вампиров должен навсегда остаться тайной, покрытой плесенью. Ни один смертный, не имеющий отношения к Гильдии или охотничьему делу, не должен знать.
Обнаружение Еленой свидетеля, полностью отвлекло Роя от самой вампирши. Когда он опомнился, её уже и след простыл. Решив не терять времени даром, он закрыл укусанную шею ладонью, и направился прямо к непрошенной гостье.  Девушка, шокированная происходящим, видимо впала  в ступор, на свою беду. Однако, когда решительный охотник оказался уже подле неё, можно было вздохнуть с облегчением. Хотя с облегчением Лерой поторопился…
Девушкой оказалась Кохейри. С одной стороны хорошо- охотница, тайна вампиров останется тайной и прочие бла бла бла. С другой- во времена охоты на Елену в Гильдии висел портрет вампирши, и Кохейри, к своему несчастью, могла узнать её. Или по иным причинам тайна Елены могла быть раскрыта. Тем не менее, Зиммерманн надеялся, что юная дева ничего не поняла из происходящего и в скором  времени просто забудет.
- Ты ничего не видела. – на всякий случай, с угрозой в тоне, прохрипел он. Лерой не собирался ничего никому объяснять. Хотелось снова  убежать, ноги словно несли от этого места куда подальше. Что он и сделал, скрывшись в противоположной от академии стороне сада.