Тацуя Тома. Мелкий таракан, вечно норовящий сунуть свой маленький нос, в чужие дела. Ребенок, играющий в свои, одному ему понятные, игры.
Если рассматривать события, предшествующие появлению мелкого паразита, то день начинался относительно неплохо. Младшая, черты Куран – принцесса Юуки – сбежала (как ей показалось) из-под надзора Айдо и выбралась в город. То, что Ханабуса, на самом деле, удалился по приказу Канаме, осталось тайной для сестры Высшего.
Юная принцесса засиделась в Академии, и старший брат это видел; ей нужно было больше свободы, которой она так жаждала. Пускай… даже иллюзия свободы уже будет для неё счастьем.
И сейчас, когда Юуки шла по городу, окончательно уверенная, что сбежала от своих «нянек», за ней пристально следили.
Пока она шла в сторону площади, радуясь тому, что усилия Луки не пропали даром, Канаме следовал за ней невидимой тенью.
«Ты выросла. Из маленькой девочки - во взрослую девушку. Пройдет совсем немного времени, и тебе уже не понадобится моя опека» – думал он.
Тацуя появился незаметно для многих, но не для Канаме. Юуки, может быть, тоже бы его заметила, не будь она столь увлечена своими мыслями.
«Но пока, я все ещё нужен тебе, моя милая сестра»
Сам разговор был не очень интересен Канаме. Тацуя любитель помолоть языком напрасно; все эти оскорбления, попытки прощупать человека, увидеть, каков он внутри… Юуки держалась молодцом. Не вела себя вызывающе, отвечала спокойно и ровно. Следуя здравому смыслу, она даже собралась уходить.
Но не тут-то было.
Тома решил показать, каков он в гневе. Решил поднять руку на ту, которая была Канаме дороже всех. Летучая мышь вонзилась в Юуки, словно лезвие. Полилась кровь.
И тут же, за какую-то долю секунды, летучая мышь, та самая, что не повиновалось приказам Тацуи, выросла в размерах, превратившись в Курана; последний схватил Тому рукой за горло и оторвал от земли – ноги маленького Графа теперь болтались в воздухе. Канаме сжал пальцы – послышался хруст:
- Здравствуй Тацуя. Как твоё самочувствие? Дела? Я достаточно вежлив? – хватка становилась все сильнее и сильнее, с каждой секундой. – Впрочем, дела, как я вижу, у тебя неважно. Самочувствие, скорей всего, тоже.
Люди на площади, словно не замечали, что творится в паре метрах, от них.
- Видишь, я соблюдаю этикет – этого ведь ты хотел от моей сестры? Прощай, Тацуя. Всего тебе хорошего – с этими словами, свободная рука Канаме, пронзила Тому, словно копье – насквозь, как раз там, где у Маленького Графа должно было быть сердце.