Мужчина устало сидел в кресле, периодически кивая кому-то или поправляя съехавшие очки. Такое бывает, когда человек в одиночестве ведет диалог сам с собой. И тема разговора была ведома только самому Кроссу. Мертвая тишина кабинета нарушалась лишь чириканьем какой-то птахи за окном. Этим звукам удавалось пробиться даже сквозь закрытое окно . В остальном всё было спокойно. Неожиданно Кайен словно вернулся в реальность. Живо окинув кабинет взглядом, приметив, что на его рабочем месте царит прямо-таки божеский вид, он с довольным видом начал искать на столе докладную на одну из учениц. В последнее время учителя сами отчитывали учеников за провинности, лишь изредка доводя дело до кабинета ректора. Эта забота очень трогала ректора, но и огорчала. Неужели он так убито выглядит, что коллеги даже пытаются лишний раз его не беспокоить? Даже подготовку праздника большей частью они взяли на себя. А он так вежливо был оставлен в стороне. А ведь Кайен с удовольствием бы сейчас украшал зал, или помогал поварам готовить сладости. Бездействие вгоняло его в депрессию ещё сильней. Его драгоценные дети уже не жили вместе с ним. Зеро ночевал в городе, а Юки хоть и была ближе, но всё равно так далеко. Мужчина тяжело вздохнул, вчитываясь в доклад учителя физики. Но не мог, как следует, сосредоточиться. Обиженно посмотрев на фотографию своих детей, которая до сих пор стояла на столе, он силился не заплакать. До чего же больно. Нет, он понимал, что они уже взрослые. У них свои проблемы, но зачем же так жестоко поступать с ним? Неужели нельзя было хоть раз прийти к нему на ужин, он ведь по привычки готовит на троих. А потом часами ждёт, тех кому явно не до него.После хлебая уже остывшую еду, он вдруг осознал, что одиночество бывает очень даже материальным и реально может душить. Периодически компанию ему составлял Ягари, приносивший толстенькие доклады. Правда, Кросс тоже видел в этих действиях жалость к нему. Его товарищ мог присылать бумаги и по почте. Но ведь приходит же. От этого на душе становилось совсем тоскливо. В последнее время он даже думал достать пару бутылочек вина из подвала, чтобы хоть как-то уменьшить эту боль.
Кайен снял очки, вытирая ладонью выступавшие слёзы. Мужчины не плачут. Чушь собачья. Если они любят своих детей, то они просто обязаны плакать. С трудом взяв себя в руки, ректор подошёл к окну, распахнув его. Свежий воздух привел его в чувства окончательно. Он снова взял докладную на ученицу, точнее на Кохейри Шихион. Судя по написанному она не появлялась в общежитие со вчерашнего вечера, а сегодня умудрилась не явиться на первое занятие. Кайен задумчиво перечитал написанное. В принципе юным охотникам на вампиров весьма вольготно жилось в академии. Ректор давал им сильное послабление в правилах. Ночные прогулки были не новостью. А вот посещать занятия воинственная молодёжь была обязана. А самое странное получить докладную насчёт Шихоин. Уж кто-кто, а она прилежно исполняла это правило. Сердце ректора неприятно ёкнуло. А вдруг с ней что случилось? Пошла на охоту и... Нет-нет,- В голове Кросса вспыхнули жутковатые картинки. Свой или чужой ребёнок, для мужчины этой грани не было. Он волновался одинаково за всех. Тем более за молодых охотников. Они все слишком гордые и вспыльчивые. Особенно, когда дело касалось вампиров. И далеко не каждый может трезво оценивать свои возможности. Да, и Кайен вообще был против того, чтобы этим занимались девочки. Хотя охотницы всегда более внимательно относились к работе.
Мужчина нервно расхаживал в кабинете, пытаясь отогнать нехорошие мысли.
